Вчера старшая дочь рыдала и не могла заснуть. Потому что «рассказ грустный». В хрестоматии за 3 класс есть рассказ «Кусака» про собаку, я его боюсь читать, потому что способна повторить Плач Вячеславны(с). В нашей семье не только дочь – эмоциональная женщина:).
Сначала расскажу, как всё было. Ребёнок делала уроки, и в какой-то момент выползла из комнаты в слезах. Мы предположили, что она что-то «забыла» или «не успевает» (это её тема вообще, всё последнее полугодие: «я забыла тетрадь, аааа», «я не успею сделать уроки, аааа» и всё, контакт с реальностью потерян. Хьюстон, у нас проблемы). Но в этот раз оказалось, что урок чтения содержал такой вот сюрприз — очень грустный рассказ.
Уже в кровати, придавленная котом, она шмыгала носом. Я предложила платок, думала, может, насморк. Но нет, это были подавляемые слёзы. Кот утешал изо всех кошачьих сил — мурчал как трактор и тёрся мордочкой о руки и щёки, но дочь была безутешна. Я могла сделать немногим больше кота. Сначала я погрустила рядом, потом предложила придумать хороший конец рассказу, в конце концов если это литературный персонаж, чем мы хуже писателя, вполне можем «переписать историю».
Звучит логично, да? Так вот, рыдания перешли на ультразвук. В конце концов я решила, что засыпать на такой ноте не годится (ушкам больно опять же), и приняла волевое решение. Пойдём пить какао, сказала я. Что еще можно поделать, если жизнь ужасна, собаку (в рассказе) бросили, и грусть рвёт на части нежную девичью душу? Вот и я не знаю средства лучше горячего какао.
На кухне всхлипывающая старшая столкнулась с еще не заснувшей младшей, мирно присыпающей в корзинке. А надо сказать, что младшая, как и полагается младенице, чрезвычайно чутка к состоянию детей рядом, и поддерживает любой кипиш. Если старшая сестра смеётся (а голос у М.-старшей громкий и проникающий, бедные соседи), то М.-младшая ржёт даже во сне. В общем через минуту у нас было две рыдающие и горько всхлипывающие девочки, и мы с мужем метались от подогреваемого молока для какао, к выкинутым игрушкам, меняемому памперсу, в поисках слинга и вообще весело проводили время. Какао, кстати, сработало. Младшей тоже дали успокоительного тёплого молока, всё закончилось хорошо. Только я не могла никак уснуть и размышляла.
Зачем, размышляла я, и почему? Вот зачем детская классическая литература в значительной своей массе сделана по принципу – найти место по-нежнее в душе и каааак впрыгнуть туда со всей силы, чтоб искры из глаз и слёзы фонтаном оттуда же? Почему ЭТО считается классикой и полагается проходить?
Умные педагогические книжки предлагают так воспитывать эмпатию.
Звучит логично, да? Так вот, в жизни и консультативной практике я ни разу не видела, чтобы это усиливало эмпатию. Ни-ког-да. Чувствительные дети эмпатичны и так, им такая тяжёлая артилерия ни к чему. Наоборот, чтобы защититься от непереносимых и честно говоря непонятно нафига переносимых страданий, ранимая и эмпатичная душа обрастает защитным панцирем из сарказма и недоверия. Получается такой взрослый, который при виде объявления с призывом «забрать собачку» громко додумывает «да-да, атоусыпят», или не читая закрывает все «призывные» благотворительные объявления в ленте новостей.
Если же ребёнок, а потом и взрослый по темпераменту «толстокожи», то ничего кроме недоумения в ответ на проливаемые по поводу «птичку-жалко» слёзы окружающих в ответ выдать не способен. Ну, может быть некоторые не начинают считать чувствительных людей сумасшедшими, а начинает стыдиться своей недостаточной рафинированной чувствительности. Но не в этом же цель, да? Не в том, чтобы поселить у части населений (той или другой) чувство стыда? Речь же об эмпатии/сопереживании/сочувствии, нет?
У меня есть альтернативная умным педагогическим теориям идея о том, почему детям/и взрослым подсовывают (на самом деле бессовестно подсовывают! Без предупреждения: «осторожно, триггеры!») всякие «сильно грустные рассказы». И идеи, когда и кому они могут быть полезны и нужны.
Почему так много слёзовыбивательной классической литературы?
Во-первых, и думаю, в главных, это создание этой литературы относится к периоду, когда способность рыдать над страницами романа была отличительной чертой элиты, признаком «белой кости» и вообще очень поощряемым качеством. Подробнее о контексте этого явления и исторических перспективах, а также «социальном капитале» эмоциональной демонстративной чувствительности стоит почитать у Карин Юханнисон в книге «История меланхолии».
Во-вторых, травматики склонны воспроизводить травмировавший опыт. И читатель, вдоволь нарыдавшийся над литературой, принимает правила игры «душа обязана трудиться»(читай насильственно страдать) и создает образчики еще почище. В-третьих, законы жанра, знаете ли:)), традиция очень мощная.
Помню прекрасное интервью с Эльдаром Рязановым. Он рассказывал, как в студенческие годы, ставили спектакль по собственному (создаваемому студентами) сценарию. Про возвращение солдата, числившегося пропавшим, домой. Возвращался он после тяжелого ранения из госпиталя, потеряв обе ноги на фронте. А родственники встречали его с драгоценным подарком, невероятным путём добытыми новенькими ботинками. Посмотрев спектакль Мастер курса сказал:
Hу нельзя же так выжимать из зрителя слёзы.
Цитата по памяти, извините, могу детали перевирать. И вообще, может это сам Рязанов и был Мастером. Гугл и память меня подводят, но суть истории от этого не меняется.
А еще помню из своей жизни случай. Было мне лет 10-11.
В единственном кинотеатре нашего посёлка крутили индийские фильмы. Моя мама терпеть не могла и не может до сих пор этот жанр, поэтому первый индийский фильм я посмотрела уже в замужестве:)) Но ВСЕ девочки ходили на эти фильмы. Не на все подряд, конечно, поэтому основное развлечение по дороге из школы (а идти надо было как полагается 7 километров и всё время в гору:) было такое: кто-то из компании девочек пересказывал последний посмотренный фильм со всеми деталями и подробным описанием костюмов.
Дорога, которая на самом деле должна была бы занимать полчаса, растягивалась как раз на время стандартного индийского фильма, то есть часа на три.
Мне было ужасно обидно, что нечего рассказать. После пятого или десятого пересказа, я поняла законы жанра, выучила распространенные имена, фасоны одежды и рискнула. Я стала рассказывать придуманные «индийские фильмы», которые я якобы смотрела. Я имела успех:) Особенно мне удавались трагические сцены вселенской несправедливости. Зал, то есть стайка подружек, рыдал. Рассказчик (то есть я), кстати, тоже. Общий катарсис. Боливуд потерял во мне сценариста:))
Так мы плавно подошли к тому, зачем бы могли быть полезны подобные слезовыбивательные произведения. Мне кажется, они дают хорошую эмоциональную разрядку, катарсис.
А эмпатию как воспитывать, спросите вы? Есть у меня пара идей, но это отдельный разговор.